Советские подводные лодки во Второй мировой войне, часть 2

Средняя подводная лодка Щ-218, ТОФ.

Противник планомерно наращивал свои силы для борьбы с подводными лодками Северного флота. Если в самом начале войны в ограниченном количестве находились бывшие норвежские военно-морские силы и небольшой отряд финских катеров, то 11 июля 1941 года на север прибыла немецкая 6-я флотилия эсминцев в составе пяти единиц, а вскоре затем две подводные лодки и минный охотник. Впоследствии эти силы были усилены флотилиями тральщиков, смотрителей, охотников за подводными лодками и самоходных плавающих барж. Вдоль норвежского побережья развернуты противолодочные позиции, прикрывающие каботажное судоходство на всем его протяжении.

В январе 1942 г. немцы сообщили о минировании широкой водной полосы вдоль норвежского побережья, но штаб Северного флота этому не поверил и не предупредил командиров подводных лодок о необходимости принятия дополнительных мер предосторожности. В феврале-марте противник возвел 15 оборонительных загонов по 3500 мин и 200 мин для минных заграждений вдоль каботажного пути. В последующие месяцы этот пояс постоянно укреплялся. Увеличилось количество артиллерийских батарей, пунктов наблюдения и донесения на побережье, было организовано несколько участков формирования конвоев. В январе 1942 г. немецкое командование для прикрытия конвоев имело 15 эсминцев, 45-50 надсмотрщиков и тральщиков, 35 катеров-разведчиков. Противник начал формирование тактических групп охотников за подводными лодками (в каждой группе — две-четыре подводные лодки), стал вести систематические поиски подводных лодок с помощью кораблей и авиации. Соответственно участились случаи обнаружения и сопровождения подводных лодок противолодочными силами противника, сбросившими десятки глубинных бомб. Значительно увеличилось походное прикрытие конвоев.

В ответ командование Северного флота улучшило организацию связи и управления силами. Несколько улучшилось наведение подводных лодок на конвои. Произошел переход от позиционного метода действий к патрульной деятельности подводных лодок в заданном районе. Однако новый метод мало чем отличался от предыдущего. Как и прежде, подводные лодки действовали индивидуально, без взаимодействия и без силовых структур. Только зоны их действия стали намного больше. Позиция на подходе к Варангер-фьорду была передана малым подводным лодкам, а позиция на Западном фьорде — британскому флоту. Для облегчения поиска целей подводные лодки стали чаще использовать разведывательную информацию. Но толку от этого было немного, так как информация передавалась ночью, когда подводная лодка находилась в середине сеанса связи или заряжала аккумуляторы. Обнаруженные в дневное время конвои к тому времени уходили в другие районы и подводная лодка не всегда могла их перехватить. В то же время моряки-подводники оттачивали способы уклонения от противолодочных сил противника, используя в основном гудящие маркеры. Принятые противником меры по повышению безопасности морского транспорта затруднили действия советских подводных лодок. Были потери. В январе 1942 года первой затонула подводная лодка М-175, пострадавшая от немецкой подводной лодки U-584. В феврале тяжелые повреждения в результате тарана немецкого тральщика получила подводная лодка «Щ-403», потерявшая при аварийной осадке командира капитан-лейтенанта С. И. Коваленко. В марте в ремонт была отправлена ​​ПЛ К-3 и в марте затонули корабли Ш-421 и Щ-401, в мае противолодочной группой была потоплена ПЛ К-23, а в июне Д-3 и М-176. Выяснилось, что ведение артиллерийского огня подводными лодками по частям флота — не лучшая тактика. Так погибла подводная лодка К-23, а вместе с ней и ее командир Комдив. Гаджиев. После затопления К-23 применение артиллерийского вооружения было фактически запрещено, а применение минного оружия подводными крейсерами затруднено постоянным выходом из строя минного оборудования.

За первую половину 1942 года бригада подводных лодок потеряла треть своего состава. Наступил кризис. Смелость и дерзость уступили место осторожности. Командование бригады подводных лодок всеми силами пыталось заставить подводные лодки действовать более активно. В целях «поднятия нравственного духа» в августе арестован и, обвиненный в трусости и вредителях, примерно приговорен к расстрелу командира подводной лодки «Щ-422», кавалера ордена Ленина капитан-лейтенанта Малышева, который воевали лучше многих других, но жили не совсем по соглашению с комиссарами. Эффективность атак, даже на основании только докладов командиров, стала снижаться: если в первом квартале официально считался потопленным 21 корабль противника, то в третьем – только три. Следует также помнить, что в целом численность Северного флота не соответствовала ни характеру задач, возникших с началом боевых действий, ни масштабам ТВД. Имевшихся в распоряжении подводных лодок было недостаточно для непрерывного воздействия на противника на его морских коммуникациях, к тому же они периодически прикрывали конвои союзников и направлялись в район Новой Земли на поиск немецких подводных лодок.