ПРО-Обзор-2019

Пусковая установка THAAD во время стрельбы. Система, в которой Lockheed Martin поставляет ракеты, и радиолокационные станции Raytheon AN/TPY-2 зарекомендовали себя успешно

система с некоторым экспортным потенциалом. Окончание договора РСМД/ДРСМД может помочь продать THAAD другим странам.

17 января 2019 года Министерство обороны США опубликовало «Обзор противоракетной обороны». Этот открытый документ описывает курс администрации США на антиполитизм, принятый администрацией президента Дональда Трампа. Обзор хоть и общий, но интересен тем, что позволяет оценить результаты развития американских баллистических противоракетных систем с точки зрения двух десятилетий. И это также подтверждает — довольно непреднамеренно — истинные намерения и избирательность Вашингтона в его подходе к соблюдению договоров о разоружении времен холодной войны.

Missile Defense Review 2019 (MDR) интересен и по многим другим, более мелким причинам. Хотя бы потому, что это первый документ такого ранга, подписанный нынешним новым министром обороны Патриком М. Шанаханом, сменившим в январе Джеймса Мэттиса. Однако большую часть MDR пришлось создавать под руководством своего предшественника. И наоборот, путаница в связи с отставкой или увольнением Джеймса Мэттиса, как, вероятно, интерпретирует нынешний хозяин Белого дома, вероятно, задержала публикацию MDR. Кое-где заметны заявления о планируемых мероприятиях (испытания, производство и т.д.) в 2018 г., которые, хотя и просрочены, в МДР не содержат ни информации о реализации этих планов, ни хотя бы указаний на то, были ли какие-либо попытки вообще уложились в сроки. Как будто MDR — это компиляция материала за длительный период времени.

Мы не будем заострять внимание на уже упомянутых в начале статьи политических вопросах. Хотя в МДР их полно. На самом деле это скорее обоснование политики США в области вооружений, чем отчет о развитии системы. Поэтому напомним наиболее интересные аргументы, использованные авторами MDR.

Защита также атакой

Пентагон указывает, что объявленный MDR основан на предположениях «Стратегии национальной обороны» (NDS) 2017 и 2018 годов и соответствует рекомендациям прошлогоднего «Обзора ядерной политики» (NPR). Это в принципе верно. В НДП 2018 года даже используется некоторая инфографика о четырех странах, которые Вашингтон считает своими противниками.

MDR 2019 был создан: […] для противодействия растущей ракетной угрозе со стороны стран-изгоев и ревизионистских держав для нас, наших союзников и партнеров, включая баллистические, крылатые ракеты и гиперзвуковые ракеты. Лексика и грамматика этой фразы — словно из речей товарища Веслава или Джорджа Буша-младшего — настолько очаровательны, что мы не отказались процитировать себя. Во всяком случае, весь MDR написан на этом языке. Конечно, «красные государства» — это Исламская Республика Иран и Корейская Народно-Демократическая Республика, а «ревизионистские державы» — Российская Федерация и Китайская Народная Республика.

Но давайте оставим в стороне язык политической пропаганды, поскольку в MDR 2019 есть куда более убедительные заявления. Мы уже в самом начале изложили явные формулировки, против кого направлена ​​американская программа противоракетной обороны — против России и Китая. Российские политики (и, вероятно, китайские политики) наконец-то удовлетворены тем, что какой-то документ американского правительства подтверждает их годами формулируемые обвинения относительно причин одностороннего выхода США из договора по ПРО 1972 года. Почему Вашингтон последовательно отрицается до сих пор.

Еще одним интересным аспектом MDR является то, что в нем четко указано, что нынешняя противоракетная (или, шире, противоракетная) доктрина США состоит из трех компонентов. Во-первых, это использование строго оборонительных систем, которые должны обнаруживать и уничтожать ракеты противника в полете до того, как они достигнут своих целей. Второй – так называемый пассивная защита, которая позволит вам бороться с последствиями попадания тех вражеских ракет, которые достигнут территории США (эту тему мы пропустим, речь идет просто о гражданской обороне, за которую отвечает FEMA — Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям) . Третьим компонентом доктрины является нанесение ударов по стратегическому арсеналу этих противников «в разгар конфликта». Эта тема также не очень развита в МДР, но предполагается, что речь идет об упреждающих обычных ударах уже имеющимся арсеналом или новым вооружением. В последнем случае речь идет о так называемом PGS (Prompt Global Strike, WiT 6/2018). Подчеркнем, что слово «ведущий» является нашей интерпретацией, а MDR так не формулирует. Так же как и не подразумевает, что это упреждающий ядерный удар. Более того, авторы МДР прямо обвиняют в таких планах Россию — упреждающий ядерный удар. Приписывание Вашингтоном собственных военных концепций России происходит уже давно, но мы разберем эту проекцию в другой раз. Заметим только, что мнение о возможности ликвидации значительной части стратегических термоядерных вооружений России или Китая (например, подземных пусковых установок баллистических ракет) только обычным оружием весьма оптимистично.