Большой блеф, или Высадка на крепость, часть 1
Сразу после окончания кампании в Польше Гитлер приказал начать подготовку к вторжению в Западную Европу. Перед немецкими планировщиками стояла непростая задача. Большая, но плохо вооруженная польская армия не была для вермахта равным противником; ситуация на Западе была совершенно иной. Объединенные англо-франко-бельгийские силы имели в своем распоряжении сравнимое, а иногда и лучшее, чем немецкое, вооружение, кроме того, более доступное. Кроме того, его защищала мощнейшая в мире система укреплений, состоявшая из французской линии Мажино, дополненной цепью бельгийских и голландских крепостей.
С самого начала бельгийская граница играла важную роль в планах Германии. Это было по нескольким причинам. Во-первых, печально известные укрепления Линии Мажино, прикрывавшие Францию от нападения с востока, отрезали прямо на границе с Бельгией. Это выглядело как открытое приглашение потенциальному агрессору. Точно по тем же причинам союзникам пришлось бы сосредоточить там большую часть своих наиболее ценных частей, чтобы противостоять ожидаемому немецкому наступлению. Немцы предвидели этот ход; больше – на это и рассчитывали. Удар здесь, в случае успеха, отрезал бы и уничтожил основные силы союзников. В плане обороны союзников было еще одно слабое место. Первоначально мало кто обратил внимание на то, что в линиях укреплений образовалась брешь. Лесистый массив Арденн считался союзниками, как и большинством немцев, непроходимым для танков; Бельгийские оборонительные сооружения, мало чем уступающие французским,
началось дальше на север.
В межвоенный период военное мышление бельгийцев даже в большей степени, чем у французов, доминировало над оборонительным подходом. Франция располагала сильными бронетанковыми силами и мощной, хотя и частично технически устаревшей авиацией. Подданные короля Леопольда вкладывали средства в основном в развитие артиллерии, особенно крепости (в которой у них были прекрасные традиции) и расширение укреплений. Танков было очень мало, а в ВВС в основном были устаревшие самолеты. Оборонные возможности отдельных стран были производными от их населения и промышленного потенциала. Франция имела почти 50 миллионов жителей и могла рассчитывать на колонии. В десять раз меньшая Бельгия, зажатая между двумя могущественными соседями, не могла – даже с учетом ресурсов королевского Конго – претендовать на статус сверхдержавы.
Бельгийцы извлекли уроки из Первой мировой войны, когда немецкая армия пронеслась по их стране на пути к Парижу. Дорога, по которой нападавшие прорвались в центр Бельгии в августе 1914 года, а оттуда во Францию, должна была быть закрыта раз и навсегда. Было решено, что лучшей гарантией его эффективной блокировки будет перегородка поперек канала. Работы по его строительству начались в 1927 году. 130-километровый канал, названный в честь отважного монарха, руководившего обороной во время немецкого вторжения, проходил примерно в 30 км от границы с Рейхом. Все инвестиции представляли собой замечательное сочетание стратегического и экономического обоснования. Задуманный с самого начала как часть бельгийской системы укреплений, Альбертканал, как его называют бельгийцы, также должен был играть важную роль в экономической системе Европы. При разработке способа защиты от Германии помнили, что внутренний маршрут, соединяющий Маас со Скаллой, сократит плавание из Антверпена в Льеж с недели.
всего за дюжину или около того часов.
С инженерной точки зрения эта задача была наравне со строительством Панамского канала. Левый берег Мааса намного выше правого; Строителям потребовалось два года, чтобы пробурить туннель в известняковом склоне с применением взрывчатых веществ. Однако, по единодушному мнению, усилия окупились — вертикальные наклонные стены дополнительно повысили естественные оборонительные качества местности. Шесть шлюзов были спроектированы так, чтобы компенсировать 56-метровую разницу уровней между Льежем и Антверпеном. Прерывание их привело бы к затоплению больших участков Бельгии, превратив их в смертельную ловушку, подобную той, в которой застрял один из немецких корпусов, когда он открылся на реке Изер в 1914 году.
К моменту начала войны водный путь Маас-Шельда еще не был готов к использованию. Однако даже незавершенный он оставался солью в глазах немецкого высшего командования. Через канал перекинуто три моста: в Канне, Вроенховене и Вельдвезельте. В случае их разрушения заполненный водой ров шириной 37 м стал бы чрезвычайно трудным препятствием, особенно для бронетанковых войск. Бельгийцы, со своей стороны, приложили немало усилий, чтобы переправы не попали в руки противника целыми и невредимыми. Охрану мостов возложили на 7-ю стрелковую дивизию. Каждый из них имел постоянный расчет, вооруженный противотанковыми орудиями, крупнокалиберными и ручными пулеметами, размещенными в бетонных укрытиях. Кроме того, как и все мосты, построенные в Бельгии после 1918 г., уже на стадии проектирования их приспособили для планового подрыва, разместив в столбах специальные камеры для заряда взрывчатого вещества. На восточном берегу канала находился небольшой наблюдательный пункт, единственной задачей которого было своевременное оповещение защитников о нападении. Осенью 1939 года переправы были подготовлены к немедленному уничтожению, а участки между ними укомплектованы дополнительными пехотными ротами.
Канал Альберта, вырытый с очень большими затратами, был основой, на которой базировался весь бельгийский военный план. Но он не собирался останавливать врага. Укрепленный на западном берегу глубиной 3,5 м, он составлял первую линию обороны, предназначенную лишь для того, чтобы задержать продвижение немецких войск. План состоял в том, чтобы удерживать позиции вдоль канала в течение относительно короткого времени, необходимого для прибытия французских и британских дивизий. Затем бельгийцы должны были отойти на рубеж реки Дыль, где была бы связь с союзными войсками.
